— Может и пройдет… — философски согласился Игорек, щурясь от сигаретного дыма, — так и чо дальше-то?

— Дальше-то… ну, чо, сижу жду… час наверно, прошел, подходит мужик. Одет по гражданке, но чувствую — не гражданский. Хотя и на военного тоже не похож, манеры не те. Может из органов… Короче подходит и спрашивает ты «такой-то»? Я, — говорю. Ну пошли, пообщаемся. Заходим в отдельный кабинет, давай он меня расспрашивать. В какой части служил, кто командир, учетная специальность, за что награды? Я отвечаю, он в блокноте пометки делает. Странно, думаю, вроде все это в деле есть. Говорю ему, про травму свою. Он, как-то мимо ушей пропустил. Ладно, говорит, товарищ старший сержант, будем иметь вас в виду, если что, свяжемся. Вот я и думаю: как они меня будут иметь?

— Слушай, Ванька, — поморщился Игорек, — нахера тебе, эта мутота? Иди лучше к нам, мамка пристроит куда-нибудь торговать, ваще мозги напрягать не надо — знай, баблосики считай и в сумку складывай. Ну, и если чо, морду кому-нибудь набить — ты парень крепкий.

— Не, Гар, коммерция, это не моё. Да и чего я, здоровый бык, буду у таких славных девчонок хлеб отбивать? — он, куснул ранетку и подмигнул симпатичной кареглазой блондинке в палатке напротив. В ответ, её алые губки сложились в усмешку, как ему показалось, кокетливую.

Глава 11

Её хорошенькую, хоть и грубоватую, но искусно-подрисованную мордашку, Иван приметил сразу по приходу. Затем, когда она скинула сетчатую безрукавку, оставшись в маечке, свету были явлены филигранной формы грудки. А уж когда она вышла из-за прилавка повернулась спиной и встав на цыпочки потянулась, что-то там поправить наверху палатки, внизу живота у Ивана протрубила походная труба, он понял, что сражен. Облеченная в короткие джинсовые шорты с бахромой, круглая попа чаровницы, звала и манила, а задравшаяся до половины спины майка обнажила тоненькую талию «к поцелуям зовущую». Вот, бронзовые от загара ноги были неидеальны, но это только прибавляло ей желанности. Идеальных женщин, мужики, инстинктивно опасаются.

— Это, Ирка, — сообщил Игорек, наконец, заметив его интерес к незнакомке, — что, понравилась телочка? Хочешь познакомлю?

— Она… не замужем?

— Кто, она? Не-е, любительница веселой жизни. Девочка без комплексов. Я, говорит, больше одного раза с мужиками не встречаюсь. Ты не подумай, она не шлюха, какая-нибудь. Нормальная девка — честная давалка — трахается, только с тем, кто понравится, но через ресторан.

— В смысле? — не понял Иван.

— Ну, чо непонятно-то, хочешь к Ирочке пристроиться, сперва своди её в культурное место, напои, накорми, натанцуй… тогда даст.

— Ты, что с ней, того?..

— Я? Не-е, бухали вместе — это было… а так нет, я ж с Аленкой. Мы ж с ней жениться надумали. Уже кольца купили!

— Да, иди-ты! Что ж ты молчал, за это надо выпить. — Иван разлил остатки мадеры. Чокнулись. Дрянное винцо пошло великолепно, а Ирка за соседним прилавком, под воздействием его паров уже казалась ему настоящей красавицей. Хм, — подумал Ваня, — деньги, в принципе, есть, на ресторан хватит. «На ресторан только и хватит, — сказал внутренний скептик, — а на что потом жить?» Да проживу, как-нибудь на «дошираке», бабке за комнату на следующий месяц уже заплатил. Можно, опять же у Игорька занять, у него бабло имеется. В крайнем случае, пойду обратно в универмаг, меня там ценили, потому что на работе не бухал. Перекантуюсь, а там глядишь из военкомата, какая-нибудь перспектива нарисуется.

— Ну, так чо, познакомить? — спросил Игорек с похабной улыбочкой сводника.

— Думаешь, согласится?

— Чо тут думать, глянь как семафорит.

Действительно, движения Ирины, перебирающей что-то в своем тряпье, были нарочито грациозны, а позы, которые она при этом принимала, весьма сексуальны.

— Блин, жалко, что выпить больше нечего, — искренне огорчился Иван, — так бы, за знакомство…

— Твою бурду, она все равно не стала бы пить, — успокоил его Игорек и с хитрой улыбкой извлек из-под прилавка малость початую литровую бутылку «Букета Молдавии», — а вот это другое дело…

— Ну, ты олигарх! — поразился Ваня.

А Игорек уже обратился к блондиночке:

— Иришка, можно тебя на минутку?

В глазах девушки зажегся огонек интереса. Она попросила соседку посмотреть за товаром и проскользнув под прилавком оказалась возле них.

— Чего вам, мальчики?

— Да мы, вот с другом сидим, вспоминаем молодость… — неуклюже, но напористо, по-свойски начал Игорь, — кстати, знакомься — это Иван, вместе служили в Афгане, парень хоть куда!

— Ирина, — просто сказала она и протянула ладошку.

— Иван, очень приятно! — он осторожно коснулся своей лапой её пальчиков с длинными алыми ногтями, разглядывая симпатичные конопушки на загорелом лице, чтобы не пялиться на грудь.

— Мы тут немножко употребляли… — Игорек показал на вермут, — смотрим, ты сидишь, скучаешь…

— Да, — согласилась она, — торговля сегодня плохая, почти ничего не продала.

— Не хочешь с нами маленько посидеть?

— Можно, — также просто согласилась Ира, глянула на часики, — ого, уже семь! Сейчас Рахат Лукумович пройдет и буду товар убирать. Где-нибудь, через полчасика освобожусь.

— Подожди, — остановил её уход Игорек, — давай за знакомство и для почина пятьдесят грамм⁈ — он плеснул в стаканчик вина.

— А, давай, — она бросила быстрые взгляды вправо-влево, не смотрит ли кто, и взяв стаканчик, осушила со знанием дела. Замерла на несколько секунд, оценивая вкус, потом эротично провела розовым язычком по губам. — Вкусняшка!

От такого зрелища, у Вани встал. А она не дура выпить — этим надо воспользоваться!

— Что за Рахат Лукумович? — спросил Иван у Игорька, неторопливо убирающего свой товар в коробки.

— Макшуд Шавкатович Мирзяев. Начальник её, чурка, олигарх местного разлива. Он на рынке половину палаток держит. Нэльку любовницу свою бухгалтером поставил, вон там на втором этаже сидит за отгородкой. Приезжает за ней в конце дня. Чучмеки ебаные! В Афгане на них насмотрелся и здесь еще любуйся на их хари жирные… Дрова, блядь! Хозяева жизни…

Игорек страстно ненавидел всех среднеазиатов. Иван в Афгане с черножопыми почти не контактировал, а Игорь, подхватив гепатит, лечился в Фергане, а потом был отправлен на пересылку в Азадбаш и там со зверьками круто пересекся. Рассказывать об этом, он не любил, а Иван не спрашивал.

— Вон он, чурбан черножопый, — Игорек кивнул в сторону, неторопливо приближающегося, жирного муслима, в сопровождении трех здоровенных лбов охранников.

Мирзяев, что-то бесконечно ворковал, бархатными восточно-начальственными ебуками, общаясь с обитателями принадлежащих ему торговых палаток. Его толстые щеки и огромное пузо, колыхались в такт шагам.

Приблизившись к нам, смачно шлепнул по джинсовой попке, возящуюся у витрины, Ирину. Та ойкнула.

— Э-э, Йырка-сладкий дирка, щито такой тощаа, когда жёпа отрастишь?

Проходя мимо нас, Макшуд Шавкатович, обратился к Игорьку:

— Э-э, Йыгрь, скажы мамке, пусть ко мне зайдет — дела перетереть.

На взгляд Ивана, его акцент был нарочитый, выпендривается чучмек, вполне может говорить по-русски чисто.

— Сука чурбанская! — тихонько прошипел ему в след Игорек, — чтоб ты сдох пидор гнойный!

Вдруг, Ваня заметил невдалеке какое‑то быстрое движение. Там из толпы выскочил парень. Нырнул в ближайшую палатку и отпихнув продавца, из сумки с товаром, выхватил АКСу. Присев на колено, вскинул автомат и всадил в Мирзяева и его присных длинную очередь.

Вокруг завизжали женщины. Люди кинулись врассыпную.

Очередь сшибла Мирзяева и кого-то из охранников. Уцелевшие залегли и открыли встречный огонь. Загавкали «Стечкины».

Вокруг боя мгновенно вспыхнула паника. Люди побежали кто куда, не понимая, что стряслось и где опасно. Повалились палатки, что‑то посыпалось и разлетелось, покатились, бренча и звеня, товары с прилавков.