— Как же ты меня нашла?

— Еве своей спасибо скажи.

Она и про Еву знает.

— Откуда ты про Еву знаешь?

— От верблюда! — отрезала Мира.

Хамка! Понятно — это я ей не сказал — это я ей подумал.

Улочки были кривые, дороги ухабистые. Как я умудрился так далеко забраться в пьяном виде и нигде не упасть? Остатки асфальта образовывали то бугры, то угрожающего вида впадины. Улочки поднимались в гору, затем переходили в резкий спуск. У строений были плоские крыши, на их стенах известка лежала таким толстым слоем, что каждое здание казалось высеченным из цельного куска мела криворуким скульптором. В воздухе пахло помойкой, керосином и еще черт знает, чем. Повсюду — мусор, наваленный прямо посреди тротуаров — точно, эта Кубинка младшая сестренка бразильских фавел… или, наоборот, старшая.

Выбравшись, наконец, в цивилизацию, мы без приключений поймали такси и на последние деньги, что у меня оставались (сколько же я просрал в кабаке… судя по всему, не меньше полутыщи), доехали до гостиницы.

Я было приготовился прощаться, но внезапно выяснилось, что Мира никуда не собирается уезжать.

— У тебя же две комнаты? Я переночую, — её вопрос звучал, как утверждение.

— Конечно! — как я мог отказать своей спасительнице, да и желания такого не возникло. — Но у меня одна спальня… — сказано было с намеком.

— Мне больше и не надо. А ты в комнате поспишь.

Я думал будут какие-то проблемы с заселением — ведь в советских гостиницах совместный номер полагался лишь семейным парам — готовился убеждать и давать взятку. Но к моему удивлению, на Миру никто и внимания не обратил, будто её вообще не существовало. В то время, как она стояла рядом со мной и зевала во весь рот. Администраторы в её сторону почти не смотрели, а если и смотрели, взгляды были сквозь нее, будто там пустота, а не красивая девушка, пусть даже одетая черт знает во что, и не накрашенная.

Когда мы наконец, попали в номер, Мира тут же устремилась в ванную, сдирая с себя одежку и прямо на ходу бросая на пол.

Я проследил взглядом за её стремительно оголяющейся фигуркой, а потом, расположился в кресле напротив открытой балконной двери, с бокалом коньяка, и глядя на мигающую огнями Бакинскую бухту, предался ожиданию.

— Феликс, — позвала она из-за двери, через некоторое время, — у тебя есть халат?

— Боюсь, он тебе будет слегка великоват.

— Ну дай какую-нибудь футболку, что ли… поухаживай за дамой, не сиди сиднем!

Я несколько секунд раздумывал… вещей-то у меня с собой было не много, да и соображалка спьяну туго работала. Потом вспомнил, открыл чемоданчик и достал из тощей стопки белья ту самую синюю футболку с надписью «Houston Rocket Lab» из первой партии, когда я только начинал фарцевать.

Подошел к ванной и постучал.

Дверь приоткрылась и оттуда высунулась рука. Я вложил в неё футболку.

Мира утянула её в ванную, но дверь почему-то не закрыла. Я набрался нахальства и заглянул.

Голая Мира стояла ко мне спиной и держа футболку за плечи, разглядывала надпись. А я разглядывал голую Миру. Всё было при ней, и талия, и попа, и ножки, но такое, узенькое… как бывает только у азиаток.

— Ого, — сказала она, — Хуйстон!

— Хьюстон! — поправил я.

Не оборачиваясь, она сделала ладонью движение вперед и дверь захлопнулась, чуть не прищемив мне нос — едва успел отпрянуть. Сама, сука, захлопнулась!

Нет — это немыслимо! Набулькал в бокал коньяка и только хотел глотнуть, как из ванной легкой походкой выпорхнула Мира. Промокая полотенцем влажные волосы, она приблизилась ко мне и со словами:

— Не делай из выпивки культа! — отобрала бокал и выдула половину содержимого, при этом даже не поморщившись.

Вот это я понимаю — наш человек! — подумал я, проникаясь к ней дополнительной симпатией.

— Есть, какая-нибудь еда? Жрать хочу, сил нет! — широкая не по размеру футболка сползла на одну сторону, соблазнительно оголив плечико, да еще и торчащие грудки, очертания которых легко угадывалось под тонкой тканью, усиливали впечатление.

Отгоняя похотливые мысли, я направился к холодильнику. Не мог же я все сожрать, наверняка, что-то осталось.

Как оказалось — осталось.

Черная икра в красивой вазочке и фрукты. Интересное сочетание. Ни то ни другое я не люблю, потому, собственно, и осталось.

О своей находке я сообщил Мире.

— Отлично! — сказала она к моему удивлению. — Тащи сюда, а сам иди мыться — от тебя воняет окурками, как от мусорной урны.

Тут бы надо было обидеться, а я, наоборот, обрадовался — если девушке есть дело до моих запахов, значит… в общем, тут был простор для фантазии.

Странно, несмотря на сказочное количество выпитого, прогулка по ночному Баку привела меня в чувство. Даже способность думать о сексе осталась.

Намывался я тщательно. Потом еще сделал контрастный душ, меняя горячую воду на холодную. Впрочем, летом в Баку, холодная вода — это условность, а горячей и вовсе в большей части города нет. Но здесь была.

В оконцовке я тщательно вытерся, потом обернул полотенце вокруг бедер, сбрызнулся одеколоном, и в таком виде явился почтенной публике, гордясь своим чистым телом со всякими бицепсами, трицепсами и кубиками на животе.

Почтенная публика, в лице Миры ела черную икру чайной ложкой, закусывала попеременно айвой с грушей и запивая коньяком.

На меня она бросила лишь мимолетный взгляд и указала на дверь в соседнюю комнату.

— Иди, спи, я там диванчик видела.

Ощущение было, словно пнули по яйцам. Не сильно, так, можно сказать — ласково — но именно пнули.

Я налил себе коньяка и гордо, молча ушел на балкон. Сел в плетенное кресло и стал смотреть на звезды.

И тут уснул.

Проснулся, дрожа от утренней свежести и не смог вспомнить, как я тут оказался, да еще вдобавок голый (полотенце во сне развязалось). Нестерпимо хотелось сцать. Я вскочил и ничего не соображая спросонок и с похмелья, как был, метнулся в ванную. Сделав дела, но особо при этом не проснувшись, я направился в спальню, залез под одеяло и мгновенно опять уснул.

Вот скажите, как можно не заметить голую девушку в собственной постели?

Поздравьте меня — я не заметил.

Когда проснулся, девушка была уже одета, а взгляд её янтарных глаз полон скепсиса.

Мира напялила свои бесполые шмотки, моя футболка аккуратно висела на спинке стула.

— Ну? — сказала она.

— Баранки гну! — я испытывал сложную гамму чувств. Мне хотелось в туалет и от этого у меня был стояк, а на мне не было трусов. — Отвернись, я голый…

— Ой-ой! — пропищала она противным голоском. — Упираться своим эрегированным… хозяйством пол ночи в… в девушку — это им нормально. А тут кисо застеснялось!

— Да пофиг! — сил терпеть уже не было и откинув одеяло я умчался в ванную.

Чувствовал я себя погано физиологически и, к тому же был морально подавлен. Вся эта вчерашняя история… я даже не был уверен, сколько из того, что я помнил, случилось на самом деле. А ведь я что-то мог и забыть, что на самом деле случилось — такое со мной бывало попьяне. И вообще, чо к чему, я на пустом месте устроил этот загул? Ведь собирался просто мило провести вечер с Лейлой.

Кстати, Лейла… её ведь там знают и наверняка донесут, как безобразно я себя вел: клеился к Элле, мутил с этими шалавами Олей и Алией, изображая из себя арабского шейха, потом и вовсе явился в номер с Мирой и провел с ней ночь.

Стыдобище!

Понятно, что она мне не невеста и даже не любовница… вроде никаких обязательств, а на душе неспокойно.

Кстати, Мира… обстоятельства нашей с ней ночной встречи вдруг ярко полыхнули у меня в голове, словно подсвеченные фотовспышкой. Стало жутко.

Если б не она, эта банда малолеток запросто могла меня там кончить!

Вот я олень!

Пытаясь пригасить разгорающийся мысленный пожар, я сунул голову под струю холодной воды, энергично растер лицо, прополоскал рот.